Ла-ди-да-ди, мы любим вечеринки.
Мы не доставляем неприятностей и никого не трогаем.
Мы лишь обыкновенные ниггеры у микрофона.
И когда мы стоим у микрофона, микрофон колбасится [базара нет]. Все мои псы, следите за своим здоровьем,
чтобы я мог видеть как вы улыбаетесь и радуетесь.
Потому что круто, когда вам хорошо
от того, что мы делаем, это наша миссия.
Так что слушайте внимательно то, что мы говорим,
потому что всё, о чём мы говорим, случается каждый день.
Я проснулся где-то в десять утра.
Потянулся, зевнул и
пошёл в ванную умыться.
Я намылил лицо и оперся о раковину,
сказал: "Свет мой, зеркальце, скажи,
кто на свете самый главный Пес?"
Вся эта фигня продолжалась минут пять.
Зеркало сказало: "Ты, ты, самолюбивый ублюдок".
Что ж, это правда, мы всегда понимали друг друга.
Я снял свои широкие штаны и золотые побрякушки.
Намазал своё тело маслом, потому что моя кожа становится какой-то бледной. И потом я привёл в порядок свои ногти.
Я всегда был верен своему стилю.
Я налил в ванну пены, так что я могу принять пенистую ванну. Моё тело и волосы были сухими и чистыми.
Я одел своё новое нижнее бельё
для тех сучек, которых я возможно приведу к себе домой.
Я использовал присыпку "Johnson" и освежающий одеколон.
Теперь я свеж и выгляжу на миллион.
Одел свои белые носки, и синие кроссовки.
Вышел из дома, но тут же резко остановился, о нет,
мне придётся вернуться, я забыл свою травку.
Потом я нерешительно пошёл по переулку.
И столкнулся с курильщицой по имени Сэлли из долины.
Это была совсем не простая девчонка.
Я спросил: "Что случилось?", потому что она выглядела расстроенной. Она сказала:

Это всё из-за тебя, мне плохо и грустно.
Ты ушёл, теперь вся моя жизнь заполнена лишь дождливыми днями. Я люблю тебя так, как ты и представить себе не можешь, потому что ты оставил меня без своей травы.
Ах-ах-ах...

Чёрт, что же мне теперь делать.
Она плакала из-за меня, и ей было плохо.
Я сказал: "Хватит плакать, вытри слёзы.
Сюда идёт твоя мать с двумя маленькими пацанятами."
Её противная мать подошла и сказала мне: "Привет!!!"
Взглянула в лицо Сэйли и ударила кулаком ей в глаз.
Ударила её кулаком в живот и наступила ей на ноги,
уложив свою собственную дочь на твёрдый асфальт.
Сука была сильной, дети убежали.
Тут что-то не то, я спросил: "Что происходит?"
Я попытался разнять их, я сказал: "Хватит, оставь её в покое!". Она сказала: "Если я не могу курить, то и она не будет!". Она обхватила мои ноги,
я вырвался и схватил свой мешок.
Но они погнались за мной и быстро догнали.
Они стали лить слёзы на мои ботинки и хватать меня за член. И говорили...

Почему ты не даёшь мне ничего,
мы бы могли погудеть на весь Лонг-Бич.
И если ты дашь мне, то всё будет отлично.
Я отдам тебе всю свою любовь сегодня.
Догги, Догги, Догги, разве ты не видишь?
Твои слова гипнотизируют меня.
И я люблю твои джазовые мотивы.
Догги Догг, твоя любовь должна остаться здесь.

И так далее и тому подобное, она продолжала.
Эта сука была старше даже моей матери!
Я сказал: "Не унывай!", приободрил её.
Я сказал: "У нас ничего не получится, я слишком молод для тебя, сука!". Она сказала: "Нет, это не так" и начала плакать.
Я сказал, что мне всего девятнадцать, она отвечает: "Хватит врать!". Я говорю: "Не веришь - спроси у моей матери.
И я не собираюсь иметь ничего общего с твоей морщинистой п*здой". Да, тик-так, ты не остановишься.
И тик-так и ты не уйдёшь.
Да, тик-так, ты не остановишься.
Тик-так и ты не уйдёшь, сууука!